Не все знают, что носы у людей растут всю жизнь: у кого-то больше, у кого-то меньше. Вот и я не подозревала об этом свойстве, пока не подрос собственный. Маленьким он у меня никогда не был, однако особенной дисгармонии во внешность не добавлял. Но к зрелому возрасту из носа средней симпатичности и размера (по моей субъективной оценке, разумеется) он преобразовался в довольно выдающийся и в прежний ландшафт лица гармонично вписываться перестал. Возник комплекс: я стала стесняться своего профиля, пытаться компенсировать прической. Но нос есть нос – расположен в центре лица, особенно не закамуфлируешь. И что же оставалось делать? Как вариант, можно было смириться с отражением. В конце концов, все люди с возрастом красивее не становятся, и дело не только в носе. Но когда я осознала, что на данном временном отрезке моей жизни мириться с этим не готова, то решила радикально исправить положение вещей, то есть уменьшить размер носа.

Своего ринопласта я выбирала долго. Рассматривала многочисленные фотографии «до» и «после» на профильных сайтах, с большим интересом читала рассказы пациентов, перенесших ринопластику. По мере изучения информации становилось понятно, что этот вид пластики – один из самых сложных, и результат, к сожалению, далеко не всегда соответствует ожиданиям пациента. Причем эстетика нового носа не всегда полностью зависит от мастерства хирурга: на нее могут повлиять и условия реабилитации, и индивидуальная склонность к рубцеванию. А основное, что я поняла: не из каждого исходного носа возможно вылепить нос мечты его обладательницы. Увы. Такова физика этой части человеческого организма.

Тогда я с особым пристрастием стала изучать результаты операций на носах, похожих на мой. И обнаружила, что их достаточно мало. Чаще оперируются девушки с носами восточного типа, с большой горбинкой. А операций на носах моего типа существенно меньше, при этом результаты, соответствующие моим эстетическим критериям, вообще можно пересчитать по пальцам одной руки. Чаще всего из носов, похожих на мой, получались носы с чрезмерно заниженными спинками и длинноватыми кончиками. С другой стороны, так называемый кукольный нос тоже не был предметом моих мечтаний: я отдавала себе отчет, что на моем лице такой нос гармонично смотреться не будет. Я хотела получить максимально естественный результат, без малейшего намека на хирургическое вмешательство.

При выборе хирурга я также руководствовалась его умением проводить сложные вторичные операции: это давало надежду на то, что если он умеет достойно исправить чужие ошибки, то шансы на успешный исход первичной ринопластики повышаются. В процессе погружения в тему я периодически наталкивалась на истории про ухудшение функции дыхания в результате ринопластики, что особенно пугало. Тогда к остальным критериям отбора я добавила наличие у хирурга квалификации ЛОРа, но это был не строгий пункт, откровенно говоря, а желательный.

Затем начался этап похода по консультациям. Надо признаться, почти все консультации никакой дополнительной важной информации к тому, что я уже знала, не добавили. В целом все сводилось к следующему: «Вот так хотите? Приходите – сделаем». Исключением из этого формата стала консультация у хирурга, на котором я в итоге и остановила свой выбор. Докторам на заметку: чуть больше внимания к потенциальному пациенту на первичной консультации добавляет баллы в личном рейтинге хирургов. Пациенту ждет, чтобы ему объяснили, рассказали, показали примеры операций на аналогичных носах. Значимость положительной репутации хирурга нивелируется для пациента, если он сталкивается с безразличным отношением.

Период выбора хирурга для ринопластики занял у меня около года. В конечном итоге я остановила свой выбор на Радионове Дмитрии Юрьевиче – хирурге, который оперирует в Москве и Красноярске. На консультации Дмитрий Юрьевич внимательно рассматривал все принесенные мной фотографии с образцами желаемых носов, некоторые изучал с особым пристрастием, объяснял, что из моего носа можно сделать, а что не получится в силу не зависящих от него обстоятельств. Затем Д. Ю. сфотографировал мое лицо в разных ракурсах и сразу же, в моем присутствии, сделал несколько вариантов компьютерного моделирования. Я выбрала наиболее понравившийся из трех, и, забегая вперед, скажу, что в итоге нос получился в соответствии с выбранным моделированием.

Итак, о чем я попросила Д. Ю.: не делать ноздри слишком открытыми, так как носы с видимой слизистой мне не нравятся. Также я высказала пожелание не занижать сильно спинку и не оставлять кончик слишком длинным. Упомяну, что Радионов оперирует только открытым способом, с разрезом на колумелле, но меня это не пугало. Дату операции я забронировала заранее, еще до очной консультации, связавшись с Радионовым по электронной почте. Так что на консультации мне окончательно подтвердили дату операции и выдали список необходимых исследований и анализов.

О самой операции мне особенно нечего рассказать, все прошло по плану. Анестезиолог Жан-Мари Сорти, профессионал высшего класса, сделал свою работу на отлично – сам наркоз и выход из него был абсолютно комфортным. А вот в раннем послеоперационном периоде были моменты, о которых стоит рассказать. Ну конечно же, это печально известные турунды, о которых многим страшно вспоминать…

Когда я пришла в себя, то осознала, насколько важна возможность свободного носового дыхания. Когда дышишь ртом, внутри постоянно пересыхает, это доставляет определенный дискомфорт, но это не самая большая неприятность. Ближе к ночи у меня началось что-то вроде панической атаки: я боялась закашляться и лишиться в этот момент доступа воздуха. Страх был совершенно иррациональным, доводы рассудка и попытки самоуспокоения ни к чему не привели, паника нарастала. Я сообщила медсестре, она связалась по телефону с анестезиологом, который к этому времени уже покинул клинику. Он распорядился дать мне, кажется, валерьянку, точно уже не помню. Помню, что это был какой-то «мягкий» препарат, который на мое состояние никак не повлиял, о чем я и сообщила медсестре. Она повторно связалась с анестезиологом, он вернулся обратно в клинику и занялся психотерапией, объясняя мне подробно, почему я не могу задохнуться, что никакой опасности для моей жизни турунды не представляют. А вот их вытаскивание в данный момент, наоборот, представляет, из-за опасности носового кровотечения. Психотерапия не помогла, и тогда Жан-Мари Сорти велел выдать мне фенозепам. Через некоторое время после его принятия я совершенно успокоилась, приступ паники прошел. Волшебная таблетка сработала! Однако Жан-Мари еще около часа не оставлял меня, отвлекая разговорами, пока вполне не убедился, что со мной все в порядке.

Благодаря феназепаму я смогла поспать и, проснувшись, уже чувствовала себя вполне сносно. Утром Дмитрий Юрьевич вынул мне турунды, и я поехала домой с загипсованным носом. На этом этапе оценить результат операции совершенно не представлялось возможным – из гипса торчал распухший кончик носа. Общий вид лица представлял довольно удручающее зрелище: синяки, изменившиеся черты из-за сильного отека. Поэтому я расслабилась и ждала времени снятия гипсовой повязки.

Когда через неделю после операции я приехала в клинику, Дмитрий Юрьевич удивился, что с моего лица уже сошли синяки и сказал, что обычно они держатся дольше. Вылупившийся из гипса нос был в сильном отеке и оценивать эстетику было еще слишком рано. Было понятно только, что в размере нос уменьшился. Проведя какие-то довольно болезненные манипуляции с моим носом, Д. Ю. выдал мне специальные пластыри для наклеивания на спинку носа (стрипы, их применяют для сдерживания отека) и показал, как именно нужно их клеить. Это, на самом деле, очень важный момент – правильная наклейка трипов. И я своей дальнейшей самодеятельностью чуть себе не навредила….

После операции прошло около двух недель и я стала замечать, что мой нос почему-то начал приобретать прежнюю форму. Очевидно, что это происходило из-за отека: жидкость скапливалась под еще не сократившейся и кожей, которая еще не «села» на новый жесткий каркас. И я, сдуру, иначе не скажешь, стала клеить стрип не только на переход спинки в кончик, как показывал Радионов, но еще и на сам кончик, причем с усилием прижимая пластырь… Никогда так не делайте! Так как конструкция носа еще не была стабильной, кончик приплюснулся. Я ужаснулась сама себе и своему идиотизму, срочно позвонила Дмитрию Юрьевичу и помчалась в клинику.

Радионов совершенно заслуженно меня отругал: «Вот вам зеркало, смотрите. Вы видите, что вы с собой сделали? Вы стали похожи на крокодила!» И правда, приплюснутый кончик придавал сходство с этим не очень симпатичным животным. Д. Ю. приступил к ручному исправлению натворенных мной дел: мял нос, подтягивал, вытягивал, в общем лепил :) Пришлось немного потерпеть. Но виноватых, кроме меня самой, тут нет. К счастью, Дмитрию Юрьевичу удалось все исправить.

В течение 3-х месяцев после операции я ездила в клинику на осмотры. Один раз Радионов уколол мне в нос дипроспан для уменьшения отека. После трех месяцев меня занимали другие заботы, и на очередной осмотр я попала спустя 1 год после ринопластики. Только лишь к этому времени нос принял окончательную форму, отек практически сошел, оставшись только в месте перехода спинки в кончик. Дмитрий Юрьевич уколол мне туда микроскопическую дозу дипроспана и сказал, что нос «технически состоялся». От себя могу сказать, что эстетически тоже :) Форма носа получилась такой, как я и хотела: похожей на моей исходник, только меньше и изящнее. Никто из знакомых, кто не был в курсе операции, не заметил, что с моим носом что-то произошло. Именно такой результат мне и был нужен: сохранение естественности. Ноздри получились не открытыми, как я и просила. Некоторые сведущие в ринопластике девушки считают, что их стоило бы немного приоткрыть. Возможно, но меня они устраивают, а это главное. Есть только один нюанс в моем новом носе, который я теоретически хотела бы подправить: колумелла, ее не помешало бы вытянуть на пару мм. Но так как я в обозримом будущем планирую сделать булхорн с подшитием мышцы, думаю, что колумелла немного вытянется при этой операции. Подводя итог, могу сказать, что я правильно выбрала хирурга в соответствии с поставленной задачей. Я очень довольна работой Дмитрия Юрьевича Радионова и выражаю ему свою искреннюю благодарность.