Свою первую ринопластику я сделала в 2006 году. Весь период ранней юности я была недовольна своим широким, длинноватым, с плоской горбинкой носом с нарушенным дыханием. Возможность исправления всего вышеперечисленного казалась мне пропуском в мир красоты и изящества. Поэтому, получив после первой операции более узкий и аккуратный по сравнению с исходником нос и реально похорошев, я решила, что программа по рино выполнена в полном объеме, это тема для меня является пройденной и закрытой.

Шло время, я все тщательнее шлифовала экстерьер, и в какой-то момент стала отмечать, что не все пропорции лица меня устраивают, что-то не совсем так, как мне бы хотелось. Через какое-то время фрагменты сложились в полную картину: а нос-то не идеален! Клювность, широкая и высокая переносица, невыраженная хрящевая часть основательно портили общее впечатление как на фото, так и в жизни. Тогда я решила присмотреться к хирургам-ринопластам и пристальным объектом для изучения стал коллектив СПИКа, а особенно - Моураова Лариса Батразовна, к которой я в тот момент была записана на увеличение груди и чьи результаты работ по рино, выложенные на нашем форуме и виденные на встречах с форумскими девочками, наиболее точно совпадали с моими пожеланиями в адрес будущего носа.

В итоге, расставив приоритеты, вместо груди я решила откорректировать нос, и пришла к Ларисе Батразовне с просьбой об изменении вида операции.

На консультации мы сделали моделирование, на котором Лариса Батразовна заузила спинку носа, убрала клювность и понизила пеносицу. Картинка меня впечатлила: мы с доктором практически полностью совпали во взглядах и назначили дату операции: сентябрь 2009 года. Оперироваться, во имя ощутимой экономии, было решено в Питере.

После операции общего сильного дискомфорта не было. Единственным малоприятным моментом для меня стал катетер для капельницы, расположенный между локтем и запястьем. Эта гнусная вещица мешала полноценно спать, вызывала боль и желание поскорее с ней расстаться, но медперсонал был непреклонен.

На следующий день я, получив направление на курс реабилитационных процедур в Москве и все необходимые рекомендации от Ларисы Батразовны, во вполне приличном состоянии улетела восвояси. После перелета мне как-то резко стало плохеть: навалилась усталость, расцвели всеми красками синяки, турунды давали температуру.

На следующий день последние были благополучно и безболезненно удалены в московском СПИКе у Кузина Данилы Александровича, и состояние мое сразу же улучшилось, а через неделю мне было велено явится на снятие гипса.

Снимая гипс, Лариса Батразовна заявила, что для сохранения узкой спинки носа необходимо еще на неделю наложить небольшую гипсовую лангету. Сам процесс был весьма болезненным, т. к. свежепрооперированный нос доктор сжимала с усилием, закрепляя фиксаж.

На работу я вышла дней через 10 после рино, и вид был вполне сносным, а лангета, заклеенная телесным пастырем, пристального внимания не вызывала, т. к. в глаза особо не бросалась. Объяснение для коллег было следующим: в свое время чинила носовую перегородку, и теперь понадобилась небольшая коррекция.

Поле снятия лангеты нос еще довольно долго был отечным, приобретая свои завершенные черты постепенно и, наверное, не так быстро, как мне бы хотелось. Но уже примерно через полгода я была убеждена: все сделано не зря.

На фото носу примерно год, в целом мне он очень симпатичен, но в ближайшее время мы с Ларисой Батразовной решили внести небольшие коррективы: слегка уменьшить открытость и ширину ноздрей, добавив в кончик носа фрагменты ушного хряща для более естественного и очерченного вида. Но это уже сюжет для будущего рассказа.